Кто из нас не сталкивался с творческим застоем? Чем бы вы ни занимались, живописью или выпеканием кексов, внезапный кризис не щадит никого, и вот вы уже грустите на краю дивана, не в силах заняться любимым делом. Так как не допустить внезапного застоя посреди рабочего процесса? Правильно – завести себе эксцентричную привычку! Доставайте голубые мелки и херес: сегодня мы взглянем на самые необычные писательские привычки известных авторов, помогавшие им бороться с усталостью, кризисом и… собственной ленью.
Хочешь яблочко?
Олдос Хаксли употреблял ЛСД, чтобы творить. Джек Керуак обязан своими книгами бензедрину из рода амфетаминов. Оноре де Бальзак выпивал более 50 чашек кофе в день, обостряя свои чувства и почти полностью лишая себя сна.
А Фридрих Шиллер любил подгнившие яблоки.
Нет, не есть, просто вдыхать их запах. Да, хранил их прямо в ящике своего стола. Нет, никто не знает, в чём причина, – просто так было комфортно. Каждый раз, когда Шиллер чувствовал, что больше не в силах выдавить из себя ни строчки, он открывал свой яблочный ящик и вдыхал, пока не вернётся вдохновение. По словам его жены и друзей, работать без этого Шиллер категорически не мог.
Впрочем, еда (и в частности яблоки, хоть и в свежем виде) частенько вдохновляла писателей на новые свершения. Яблоки любила и Агата Кристи – особенно хрустеть ими в ванной, обдумывая очередное преступление. Фланнери О’Коннор хрустела ванильными вафлями, а Владимир Набоков подпитывал свой творческий гений патокой.
Кошки, блошки и большой бульдог
Писателям не чуждо человеческое – в том числе и искренняя любовь к своим питомцам. Как-то так и творил свои зловещие и мрачные истории Эдгар Аллан По – почёсывая за ушком свою кошку, пушистую Катарину. Без неё и работа не шла, и жизнь не мила.
Сидони-Габриэль Колетт тоже была образцовой хозяйкой. Сколько бы в её жизни ни случалось перемен, как бы кардинально ни менялись темы её творчества, от сурового быта войны до домашнего насилия и модных шляпок, её любовь к бульдогу по кличке Тоби Чен оставалась неизменной. Поэтому всякий раз, когда Колетт не могла собраться с мыслями, она шла вылавливать блох из шерсти любимого пса. А если же и этого было недостаточно, писательница вооружалась мухобойкой и отправлялась на охоту за мухами в комнате.
Херес и уединение по всем фронтам
Поэтесса и писательница Майя Анджелу дома совершенно не могла сосредоточиться на письме. Выход простой: покинуть пределы уютной квартирки и отправиться в ближайший отель, где уж точно никто не сможет помешать творить. Для неё в номере со стен снимались все картины и украшения, убиралось всё лишнее с полок и тумб. Если уж уединяться, то от всего на свете! Никаких отвлекающих факторов. Только автор, печатная машинка и стакан хереса в одиннадцать утра.
К слову, пустые стены – довольно частый способ сосредоточения. Другая писательница, Франсин Проуз, всегда ставила стол к окну, так, чтобы перед ней была только пустая кирпичная стена дома напротив. Монотонно и однообразно, зато действенно. Ты не сможешь отвлечься на что-то, если вокруг только голые стены.
В странной одежде…
Что настраивает на рабочий лад лучше, чем униформа? Писателям в этом плане не так повезло – творить можно хоть в костюме-тройке, хоть в халате и тапочках. Правда, некоторые всё же использовали одежду как способ привести себя в рабочее настроение – к примеру, детский писатель Доктор Сьюз. У него в коллекции было более 300 разнообразных шляп, странных и не очень, буквально на все случаи жизни. Каждый раз, когда всё начинало валиться из рук, Сьюз отправлялся в свой тайный гардероб, где выбирал подходящую по настроению шляпу, пока вдохновение не вернётся к нему. А потом в этой шляпе творил, конечно же. Собственно, именно благодаря этой привычке на свет появилась одна из самых известных книг Доктора Сьюза – «Кот в шляпе».
Более рационально и серьёзно использовал одежду Джеймс Джойс. К моменту написания книги «Поминки по Финнегану» зрение Джойса оставляло желать лучшего – он был очень близорук и в конечном итоге почти ослеп. Но писатель всё же придумал одну уловку, помогавшую ему творить. Каждый раз он непременно надевал белое, а писать ложился поперёк кровати и таким образом добавлял себе ещё немного света. К слову, для письма Джойс использовал большие синие карандаши – они тоже помогали ему разглядеть чуть лучше всё, что творилось на бумаге.
…и без одежды вовсе
Иногда заставить себя работать так сложно, что приходится идти на самые крайние меры. Таких не чурался и Виктор Гюго. Когда в холодном декабре 1830 года приближались сроки сдачи рукописи «Собор Парижской Богоматери», Гюго не выдержал, собрал свою одежду и велел слуге хорошенько её спрятать. Уж так-то он точно не сможет выйти на прогулку и отлынивать от работы!
Так и работал великий Виктор Гюго – нагой, босой и укутанный в большую серую шаль своей жены. Зато «Собор Парижской Богоматери» был закончен ровно в срок.
Много табака и никаких пятниц
Трумэн Капоте и сам признавал, что он довольно чудаковат. В его жизни было больше примет и суеверий, чем в антропологических сборниках. Капоте игнорировал пятницы как день для начала или окончания работы, не останавливался в тринадцатых номерах отеля и обязательно считал сумму цифр в номерах телефонов. Если в вашем номере все цифры складываются в 13, можете забыть о звонках от Трумена Капоте.
Суеверия затрагивали и одну из самых важных частей творческого процесса писателя – курение. Курил Капоте много, но при этом никогда не оставлял в своей пепельнице больше трёх окурков. Всё лишнее писатель бросал в карман пальто, чтобы не отвлекаться от письма.
Бензедрин, снова кофе и огромный рулон бумаги
Как уже упоминалось выше, американский писатель Джек Керуак имел весьма прозаичный способ подпитать своё вдохновение – бензедрин. Битник, что с него взять. Но сегодня мы вспомним о другой его любопытной привычке, помогавшей не отрываться от написания книги ни на минуту. Своё самое известное произведение «В дороге» Керуак написал на огромном рулоне бумаги длиной почти в 120 футов. С такой бумагой можно не вставлять новые листы в пишущую машинку, а только творить, творить, творить…
На книгу ушло три недели лихорадочного набора текста, много кофе, бензидрин и бесчисленные истории о поездке по Америке, грузовых поездах и красном вине под луной где-то под Денвером. А потом Керуак заявился в редакцию с этой рукописью и страшно оскорбился на просьбу порезать рулон хотя бы на альбомные листы… но это уже совсем другая история.
Передышка в открытом гробу
Да-да, вы всё правильно поняли. Слухи это или нет, но необычная привычка поэтессы Эдит Ситуэлл заслуживает внимания. Хотя бы потому, что сама Эдит была женщиной специфической – людей искренне не любила, вела затворнический образ жизни, а каждый день перед началом работы… лежала в гробу.
Сложно сказать, что её вдохновляло больше – отчуждённость, запах старого дерева или воображаемая близость смерти. Может, только так она и чувствовала себя живой. По крайней мере, что-то такое точно было в её дневниках: «весь мир – это пруд с сомами, а я в нём электрический угорь». Как бы то ни было, отдых в открытом гробу стал отличным источником вдохновения.
Как видите, силы для работы может дать буквально всё, что угодно. Попробуйте есть яблоки в ванне, запираться в пустой комнате или чесать за ухом кошку – уж что-то из этого наверняка должно вам подойти.
И пусть тот, у кого нет ни единой странной привычки, первым бросит в меня камень (метафорически).
Информация подготовлена по материалам Национальной библиотеки Республики Беларусь.
В торговых объектах РУП "Белсоюзпечать" имеются в продаже книги белорусских и зарубежных писателей.